Введение
Человеку свойственно стремление к максимально адекватному взаимодействию с окружающим миром. Но для этого, ему необходимо иметь о нем максимально достоверные знания.
Аподиктические знания
А существуют ли такие? В XVII в. Декарту удалось найти путь в область абсолютно достоверного знания, путем методического сомнения он пришел к выводу, что сомневаться нельзя только в наличной действительности своего сознания, т.е.: «Мыслю, следовательно, существую». Знание содержания своего сознания и знание о том, что данное содержание сознания переживается, есть, безусловно, достоверное знание, не имеющее примеси догматических наслоений. Это знание непосредственно совпадает со своим предметом, является простым созерцанием своего предмета. Пока не нарушено это непосредственное тождество между сознанием и его предметом, находясь на почве безусловной достоверности, ошибаться невозможно. Данность сознания как первоначальный факт, который просто непосредственно наблюдается, не может вызвать возражений.
Все содержание сознания разделяются самим же сознанием на два класса. Элементы одного класса идентифицируются сознанием, как внешние по отношению к нему и независимые от него. Элементы другого класса – как внутренние элементы сознания и зависимые от него. Другими словами, одни элементы содержания сознания самим же сознанием объективируются, идентифицируются как принудительно данные сознанию, внешние по отношению к нему объекты. Другие – субъективируются, идентифицируются сознанием как внутренние элементы, принадлежащие сознанию, порождаемые им, зависимые от него. Такое представление содержания сознания двумя классами вызывает искушение довериться этому разделению и придать объективированной части содержания сознания статус объективированной реальности. Но как только стоит поддаться этому искушению, так сейчас же, теряется безусловная достоверность знания, открывается возможность ошибок и законное основание для всяких сомнений. Достоверность теряется как минимум по двум причинам:
1. В содержании сознания нет непосредственного признака для различения, где дана только внутренняя объективированная реальность, а где объективная реальность, пусть даже последняя и представлена в сознании.
2. Непонятно, как сознание, со своими психическими процессами, состояниями и содержанием, может достоверно постигать объект, который находится за приделами психического, откуда можно знать, притом знать достоверно, что вообще есть нечто, которое в качестве объекта противостоит сознанию.
Когда же рефлексия поддается искушению и все же принимает безусловную внутреннюю достоверность содержания сознания, объективированного сообразно алгоритмам самого же сознания, за объективную реальность, придает своему объективированному содержанию статус объективной реальности, тогда можно попасть в ситуацию, где происходят ошибки суждений по поводу объективного знания.
Аналогичные суждения справедливы и по отношению к такому безусловному факту внутренней реальности, как «я», в случае, когда объективированному «я» придается статус объективной индивидуальности. Рассуждения остаются справедливыми по отношению к «я», несмотря на то, что между «я» и остальными содержаниями сознания, с которыми оно соотносится, есть принципиальное различие. Оно заключается в том, что последние идентифицируются сознанием как многообразные, а сопровождающее их всех «я» - как одно и то же. Но, несмотря на то, что всевозможные содержания сознания соотносятся с одним и тем же «я», из этого никак не следует, чтобы это «я» было не просто элементом содержания сознания, а чем-то большим. Разумеется, когда мыслишь нельзя сомневаться в себе как мыслящем или в «я» как внутреннем условии мышления. Но ничто не мешает усомниться в достоверности «я» как реальной, объективной индивидуальности. И здесь нет логического противоречия, ибо сомневающийся и предмет сомнения нетождественны между собой. Первый есть только постоянное содержание сознания, а второй – реальная, объективная индивидуальность. Начальным толчком, поводом к сомнению в достоверной реальности «я» как объективной индивидуальности, к подозрению, что оно есть не более чем обычный результат объективации, служит его неразрывная связь с остальным объективированным содержанием сознания. Объективная реальность «я» не может иметь большую достоверность, чем «они», так как «я» по самому содержанию неотделимо от «них». С устранением всех этих фактов как сомнительных с точки зрения методического сомнения Декарта в «я» как объективной реальности не остается ничего несомненного, а следуя методическому сомнению, сомнение в реальности объективированных фактов должно допускаться неограниченно. Сомневаться нельзя только в наличной действительности сознания, в факте как таковом, в том, что дано. Осознаваемо присутствие ощущений, мыслей, чувств, желаний, следовательно, они существуют как токовые, как сознаваемые, или как содержание сознания сознающего, но не более. Несомненным является только внутренняя реальность, только она и только в этом качестве существует аподиктически. Отсюда следует, что способом достижения аподиктического знания является рефлексия, только рефлексивным путем можно добыть абсолютно достоверное знание. Разумеется, отнюдь не все положения, полученные рефлексивно, абсолютно достоверны, однако их достаточно много для того, чтобы заложить прочную аподиктическую базу в основу остального, менее достоверного знания.
Рефлексия показывает, что всякий акт сознания, направленный на какой-нибудь объект, интенционален. При этом сознанию неважно, существует ли данный объект независимо от него. Сознанию важно, что как элемент содержания сознания объект существует, и притом аподиктически. Такие объекты называют интенциональными, или феноменами, а сознание – трансцендентальным «я». Область трансцендентального «я» оказывается беспредельно широкой. В нее входят, разумеется, в качестве феноменов, природное пространство и время, и сама природа, и обитающие в ней люди, весь мир человека. Все это в качестве феноменов трансцендентального «я» существует уже не проблематически, а, несомненно, и аподиктически.
Феноменологическая редукция
Рефлексия показывает, что переживание мироздания как трансцендентального «я» и переживание мироздания как объективной реальности определяется двумя различными установками сознания: феноменологической и естественной. Именно естественная установка представляет сознанию объект существующим независимо от него. Объект как бы отъединяется от соотнесенного с ним субъекта. При этом начинают говорить о независимых материальных объектах, об объективном мире, в который они входят, о том, что объекты существуют сами по себе, даже если их никто не видит, не слышит и о них не думает. Естественная установка свойственна человеку от рождения и наличествует до тех пор, пока он не осуществит процедуру методического сомнения. После осуществления процедуры методического сомнения приобретается феноменологическая установка сознания.
Процедура методического сомнения, или феноменологической редукции, заключается в том, что восстанавливается разорванная естественной установкой сознания неразрывность в сознании пары понятий «субъект – объект», но при этом объект попадает в полную зависимость от субъекта, становится составной его частью. Доведенная до конца процедура сомнения обеспечивает приобретение феноменологической установки сознания. Приняв феноменологическую установку сознания, дело обстоит только с интенциональными объектами. При этом «я» в собственном смысле, слова, или «субъективная часть» трансцендентального «я», - это то, откуда исходит направленность сознания на объект плюс сама эта направленность. Оставшаяся часть трансцендентального «я» - это «объективная часть». Поэтому можно говорить о субъективном и объективном полюсах актов сознания. Субъект в некотором отношении может быть объектом, иметь «объектную часть», поскольку суть самонаблюдения, рефлексии в том и состоит, что субъект превращает себя в объект изучения, которое сам же и производит; происходит то, что называется объективацией. Объективация происходит при любой установке сознания, предетерминации, но разные предетерминации дают разный статус объективированным объектам.
После проведения процедуры методического сомнения или осуществления феноменологической редукции выясняется, что, несомненно, аподиктически существует лишь одно мое трансцендентальное «я». Неужели все, за исключением моего трансцендентального «я», существует только проблематически? Гуссерль для преодоления трансцендентального солипсизма рассуждает следующим образом. Среди феноменов, составляющих мир объектов моего трансцендентального «я», я замечаю наличие множества психофизических структур, аналогичных моей психофизической структуре, в свою очередь являющейся одним из феноменов моего трансцендентального «я». Так как моя психофизическая структура представляет собой своеобразную «проекцию» моего трансцендентального субъекта на мир феноменов, то я при помощи анологизирующей апперцепции усматриваю, что за другими психофизическими структурами тоже стоят другие трансцендентальные субъекты, существующие независимо от моего.
Феноменологическая установка
Как же влияет феноменологическая установка сознания, на деятельность трансцендентального субъекта? Чтобы это выяснить было проведено тестирование среди педагогов осуществивших и не осуществлявших процедуру методического сомнения. И тем и другим предлагались тесты на оптимизм и объективность, а так же тест, определяющий педагогические способности. Сравнив результаты, оказалось, что люди с феноменологической установкой, имеют трезвый взгляд на мир, основанный на нормальном оптимизме, умеют объективно оценивать других и не боятся признавать свои ошибки в этом, а так же обладают высокоразвитыми педагогическими способностями. А педагоги, не осуществлявшие процедуры методического сомнения, оказались более пессимистичны, не всегда уверенные в правильности своего мнения и иногда бывающие необъективны из-за того, что легко меняют его, поддаваясь влиянию других. Педагогические способности у них оказались среднеразвитыми.
Очевидно, что люди с феноменологической установкой, адекватней взаимодействуют с окружающим миром, чем с естественной установкой сознания.
Познание
Но каким образом, имея феноменологическую установку, можно добывать максимально достоверные знания об объективной реальности?
Одним из механизмов, свойственным всем без исключения трансцендентальным субъектам, является самоконтроль. Он выступает как условие адекватного психического отражения субъектом своего внутреннего мира и окружающей его объективной реальности. С одной стороны самоконтроль не может осуществляться без того, что контролируется, проверяется. С другой стороны в составе самоконтроля обязательно присутствие эталона, т.е. того, что должно быть. Вопрос, о степени совпадения, контролируемой и эталонной составляющих, решается посредством операции сличения. Если в результате ее осуществления контролируемая и эталонная составляющие не совпадают, то на «выходе» самоконтроля будет иметь место сигнал рассогласования, отражающий степень их расхождения. Если же факт рассогласования не будет выявлен, то это означает, что контролируемая составляющая соответствует эталону. Операция сличения предполагаемых и реально достигнутых результатов с выдвигаемыми гипотезами является ключевой в механизме саморегуляции мыслительной деятельности.
Мышление, посредством которого в сознании отражается сама сущность окружающих его вещей, закономерность связей и отношений между предметами и явлениями действительности, является высшей формой рационального познания объективного мира. Вообще мышление настолько тесно вплетается в любую область человеческой деятельности, что его зачастую прямо соотносят с интеллектом. Интеллект отождествляется с мышлением в определении: интеллект – это мыслительная способность человека. Одна из основных особенностей интеллекта заключается в том, что не всякое содержание, получаемое из внешнего мира, может быть усвоено, а лишь то, которое хотя бы приблизительно соответствует внутренним структурам. Усвоение (ассимиляция) и приспособление (аккомодация) находятся между собой в состоянии несбалансированного равновесия, и деятельность человека направлена на достижение равновесия между ассимиляцией и аккомодацией.
Из этого следует, что для достижения равновесия и получения максимально достоверных знаний, соответствующих внутренним структурам, в процессе мышления с помощью интеллекта, необходимо осуществлять самоконтроль так, что бы выдвигаемые гипотезы сопоставлялись с уже имеющимися знаниями, полученными в результате феноменологической редукции.
Самоанализ
Но и полученных при этом знаний не будет достаточно для максимально адекватного взаимодействия с окружающим миром, так как человек сохраняет бессознательную привязанность к определенным способам поведения.
Бессознательное – это те качества, интересы, потребности и т.п., которые человек не осознает у себя, но которые ему присущи и проявляются в разнообразных непроизвольных реакциях, действиях, психических явлениях. Оговорки представляют собой бессознательно детерминированные артикуляционные речевые действия, связанные с искажением звуковой основы и смысла произносимых слов. Такие искажения, особенно их смысловой характер, не случайны. З.Фрейд утверждал, что в них проявляются скрытые от сознания мотивы, мысли, переживания. Оговорки возникают из столкновения бессознательных намерений, других побуждений с сознательно поставленной целью поведения, которая находится в противоречии со скрытым мотивом. Когда подсознательное побеждает сознательное, то возникает оговорка. Таков психологический механизм, лежащий в основе всех ошибочных действий: они «возникают благодаря взаимодействию, а лучше сказать, противодействию двух различных намерений».
Забывание имен представляет собой другой пример бессознательного. Оно связано с какими-то неприятными чувствами забывающего по отношению к человеку, который носит забытое имя, или к событиям, ассоциируемым с этим именем.
Особую категорию бессознательного составляют сновидения. Содержание сновидений, по Фрейду, связано с бессознательными желаниями, чувствами, намерениями человека, его неудовлетворенными или не вполне удовлетворенными важными жизненными потребностями. Во сне неудовлетворенные потребности получают галлюцинаторную реализацию. Если соответствующие мотивы поведения неприемлемы для человека, то их явное проявление даже во сне блокируется усвоенными нормами морали, так называемой цензурой. Действие цензуры искажает, запутывает содержание сновидений, делая их алогичными, непонятными и странными. Благодаря бессознательному смещению акцентов, замене и перегруппировке элементов явное содержание сновидения под действием цензуры становится совершенно непохожим на скрытые мысли сновидения. Для их расшифровки требуется специальная интерпретация, называемая психоанализом.
Методика психоанализа такова, что совершено устраняясь от кажущейся связи элементов в явном сновидении, собираются воедино, без какой-либо критики, все случайные мысли, особенно самые неприятные, возникающие при свободном ассоциировании на каждый из элементов сновидения. И таким образом, преодолевая сопротивления, которые при этом возникают, анализируя полученные, случайные мысли, неудовлетворенные желания осознаются, а блокирующие, их проявления, усвоенные нормы морали, изменяются в соответствии с установкой сознания.
Психоанализ применяется не только к сновидениям, но и к ошибочным действиям и к случайно возникающим мыслям. Когда процесс получения максимально достоверных знаний, из-за постоянного контроля сознания, перейдет в сферу бессознательного, тогда психоанализ применим и к знаниям, противоречащим новым взглядам.
Вывод
Таким образом, постоянно накапливая достоверные знания, при этом изменяя противоречащие знания в соответствии с приобретенными, более достоверными знаниями, можно максимально адекватно взаимодействовать с окружающим миром.
Литература
Психология: Учебник / В. М. Аллахвердов, С. И. Богданова и др.; Отв. ред. А. А. Крылов. – 2-е изд.
Психология: Учебник: В 3 кн. – 4-е изд. Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2001-2003.
– Кн. 1: Общие основы психологии. Немов Р. С.
– Кн. 3: Психодиагностика. Введение в научное психологическое исследование с элементами математической статистики. Немов Р.С.
2006 г.
Комментарии